Слово на день Святыя Троицы
Свт. Иннокентий Херсонский
"Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа!"
Сими великими и святыми словами пастыри Церкви начинают обыкновенно все свои собеседования с нами, братие мои. Но в другие дни сии святые слова служат только святым заглавием слов и бесед церковных; а в нынешний день они могут составить самый предмет для поучения. Ибо ныне празднуем мы в честь и славу Пресвятой, Единосущной, Живоначальной и Нераздельной Троицы: о чем же приличнее потому и беседовать ныне, как не о тех Лицах, в честь Коих совершается празднество?
Трудно, правда, смотреть на солнце; еще труднее взирать на Пресвятую и Премирную Троицу: там теряется зрение, здесь слепнет ум! Так ослепли: Арий, Македонии, Савеллий, Несторий! Так слепнут и ныне те, кои собственными очами дерзают прямо взирать на пресветлый лик Существа творческого. Но мы поступим не таким образом; а, подражая примеру богомудрых и вселенских учителей, вооружим свое слабое зрение трубой, которая, приближая духовное солнце, в то же время умеряет для нас блеск лучей его. Труба сия есть слово Божие, изглаголанное пророками и апостолами. Средство сие для нашей цели самое благонадежное, ибо в слове Божием говорит о Себе или Сам Отец, или Сам Сын, или Сам Дух Святый. Им ли не знать Себя верно, или не уметь сказать о Себе, как должно?
Что же открывает нам о Боге слово Божие? Открывает, что Бог есть един во всей силе сего слова, что, однако же, Сей единый, по существу Своему, Бог состоит из трех Лиц. Ибо Тот же самый, Который на Синае явился единым и вещал через Моисея; слыши, Израилю, Господь Бог твой, Господь Един есть (Втор. 6; 4). Тот же самый на Иордане открылся в трех видах, и потом через евангелиста Своего провозгласил: ...трие суть свидетельствующий на небеси: Отец, Слово и Святый Дух, и сии три едино суть (1 Ин. 5; 7). И Сам Сын Божий, Который исповедал Того, Его же никтоже виде нигдеже (Ин. 1; 18), посылая апостолов для обращения всего мира из тьмы к свету, повелел им крестить все народы во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. После сего для нас отнюдь не какое-либо неразнственное дело - исповедовать Бога единого, или триединого: нет, признавать, почитать и проповедовать Пресвятую Троицу - эта наша непреложная обязанность, потому что это основание нашей веры, предмет нашей любви и залог нашего упования. Се есть живот вечный! Ибо кто искупит нас кровью своею, если не Бог Сын? Кто освятит нас благодатью своею, если не Бог Дух Святый?
Посему, в едином Боге мы исповедуем трех - Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святаго. Бог Отец именуется так потому, что Он, будучи неточным началом всего Божества, предвечно родил Сына и предвечно же произвел из Себя Пресвятаго Духа. Бог Сын именуется так потому, что Он рожден от вечности Отцом из собственного Его Существа, а во времени Он же, яко человек, благоволил родиться от Пресвятыя Девы Марии. Бог Дух Святый именуется так потому, что Он предвечно издхновен Отцом и Сам одушевляет все сущее, особенно духи и души разумные. Чем отличаются между Собой Лица Божества, явствует уже из самого названия их. Бо Отец, по учению Священного Писания, служит началом Сына и Духа, Сам сый безначален и безвиновен; Бог Сын рождается, но не рождает и не производит Духа; Бог Дух Святый исходит от Отца, но не рождается, и Сам паки не рождает и не производит. Отчество, сыновство и происхождение, - се три отличительных свойства Лиц Божественных! Отличаясь таким образом друг от друга, сии три Лица составляют единого и тогожде Бога: Отец есть Бог, Сын есть Бог и Дух Святый есть Бог, но не три Бога, а едино Божество, едино по силе, едино по воле, едино по могуществу, едино по славе и державе.
Так, последуя слову Божию, учит о Боге Святая Церковь, учит, не предполагая, чтобы сим сказано было о Боге все возможное, и чтобы сказанное вполне и совершенно выражало образ бытия Божественного.
Нет, Церковь, несмотря на ее достоинство, яко невесты Христовой, далека от сего самодерзновения. Она именует учение о Святой Троице таинством, то есть, таким предметом веры, который превышает наш ум; а что превышает ум, то не может быть изглаголано: изглаголанное уже не таинство.
Что есть самого общепонятного в рассматриваемом нами таинстве веры, так это благодеяния, коими каждое Лицо Пресвятыя Троицы ознаменовало Себя в отношении к человекам. С сей стороны нет ничего неясного, никакого недоумения. Бог Отец есть величайший Благодетель наш, поелику Он воззвал нас из небытия, почтил образом Своим, не оставил и падших, а послал Единородного Сына Своего искупить и Пресвятаго Духа освятить нас. Бог Сын есть величайший Благодетель наш, поелику, во время злополучного преступления нами заповеди едемской, Он принял на Себя всю ответственность за наш грех и всю тяжесть нашего падения, и для восстановления нас в первобытное совершенство, облекся потом естеством нашим, жил среди нас, умер за нас и воскрес для нас. Бог Дух Святый есть величайший Благодетель наш, поелику, несмотря на безприкладную святость Свою, Он не возгнушался нас грешных и нечистых, осеняет благодатью Своею Церковь и все, что в ней, отрождает, укрепляет и врачует нас, мертвых грехами, в Таинствах, просвещает нас через вдохновенных Им пророков и апостолов, благоволит даже обитать таинственно в каждой душе верующей, для приуготовления ее в вечное жилище всей Пресвятой Троице. Кратко сказать, все учение слова Божия о действиях Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святаго состоит из повествования о Их благодеяниях, в разных видах, грешному роду человеческому.
И против сего-то, самого возвышенного, утешительного и всепросвещающего учения близорукий разум человеческий не раз восставал со своими жалкими недоумениями и возражениями! А он же, кичливый и дерзновенный, хотел бы, чтобы перед ним была открыта вся полнота Божества!.. Вот, приподнят токмо край завесы - указанием в единстве Триипостасия; и бедный разум не может снести сияния! Что же было бы, если бы Триединое явилось ему во всей полноте таинственных всесовершенств Своих? Но если для разума тяжело поднимать очи горе и зреть свет несозданный в самом его исходище, то пусть бедный и слабый осмотрится хотя кругом себя. Ибо не напрасно замечено и сказано еще одним мудрым язычником, что во всем мире сияет и светит троица. В самом деле, обратим ли внимание на самые большие, или на самые малые силы природы - в каждой из них увидим тройственность: самые оттенки их тройственны. Так, все вещи заключены первее всего во времени и пространстве; но время тройственно: прошедшее, настоящее и будущее. Пространство также тройственно: длина, широта и высота, или, что то же, глубина. Чем далее держится весь мир? Силой средобежной, средостремительной и вращательной. Из чего состоит каждый день? Из утра, полдня и вечера. Из чего слагается каждая ночь? Из сумрака, полночи и рассвета. Что видим в каждой вещи? Фигуру, цвет и тяжесть. Всем этим и многим другим вся видимая природа выражает тройственность той силы, которая извлекла ее из ничтожества; но кроме сего, каждое из трех Лиц Божества, можно сказать, положило на всех вещах некий отпечаток Своего личного бытия. Ибо существенное отличие Божественных Лиц, как мы сказали, есть отечество, сыновство и духоисхождение. Теперь смотрите, какое из окружающих нас существ не имеет способности рождать и рождаться? Какое, несмотря на свою грубость, не имеет даже своего духа? Везде рождение, везде и дух, яко следы и знамения Триипостасного.
Но если Божественная Троица сияет во всем мире, то в человеке, созданном по образу Божию, Она отражается с большей полнотой. Тут везде и во всем тройственность, начиная с видимого состава нашей природы. Наше тело со способностью рождать, наша душа со способностью чувствовать и страдать, наш дух с способностью вдыхать высшее, Божественное и одушевлять низшее, чувственное, что это, как не земная, ограниченная, но, подобно небесной, единосущная и нераздельная троица, в коей три едино суть! (1 Ин. 5; 7). Возьмем ли тело человека: здесь видимая трехчастность состава - костей, плоти и соков. Возьмем ли душу: тоже трехчастность - чувства, понятия и желания. Возьмем ли дух, опять три: ум, воля и свобода. Каждая из способностей также тройственна в действии: ум приемлет от предмета впечатление, судит и заключает; свобода видит, избирает и определяет; воля побуждается к вожделению, стремится, достигает. Среди такой тройственности во всем сотворенном, чувственном и духовном, идти против тройственности в несозданном, не значит ли смежить глаза и не видеть света среди полудня? Такова участь тех, кои, отвергнув руководство слова Божия, предаются водительству своего бедного разума! Преходя от заблуждения к заблуждению, они доходят нередко до того, что начинают сомневаться в собственном бытии.
Пожалев о таком неразумии и пожелав молитвенно заблуждающим просвещения свыше, обратимся, братие мои, к предмету нашего собеседования, вознесемся мыслью над всем сотворенным, приблизимся к престолу Триипостасного, яко получившие на то дерзновение заслугами Божественного Искупителя нашего, падем в благоговении пред величием неисповедимых совершенств и во свидетельство нашей любви и благодарности за безчисленные благодеяния к нам Пресвятыя Троицы, принесем Ей в дар все существо наше. Богу Отцу принесем наше тело, да будет оно орудием к исполнению пресвятой воли Его; Богу Сыну принесем нашу душу, да воодушевляется она силой Креста Его; Богу Духу Святому принесем наш дух, да, пламенея от росоносного дыхания Его, парит он горе над всем дольным. Благо тому, кто еще в сей жизни начал, как воспевает в научение наше Святая Церковь, светлеться "Тройческим единством священнотайне!" Аминь.
|
