19 июня/2 июля 1994 года был канонизирован Святитель Русского Зарубежья Вселенский Чудотворец Иоанн (Максимович), Архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский.

Святитель Иоанн родился 4 июня 1896 года в имении своих родителей, потомственных дворян Глафиры Михайловны и предводителя губернского дворянства Бориса Ивановича Максимовичей, в местечке Адамовка Харьковской губернии и при крещении был наречен именем Михаил. Главным стремлением мальчика, росшего послушным, было служить истине, а какой, он еще себе не представлял.

В то же время будущую судьбу Миши можно было хотя бы в какой-то степени "примерить” к его высокодуховному предку. Максимовичи являлись выходцами из Сербии, и одного из них во священстве звали так же, как в будущем монашески назовут и Максимовича-младшего: святитель Иоанн, митрополит Тобольский. Жил этот подвижник, миссионер и духовный писатель в первой половине XVIII века и причислен к лику святых в 1916 году. Прославление митрополита Иоанна Тобольского было последним при святом Царе-Мученике Николае Втором.

На учебу родители определили Михаила Максимовича в Петровский Полтавский кадетский корпус. Учился он здесь отлично, не любил лишь два предмета: гимнастику и танцы. Кадет Максимович уже чувствовал, что избран не для воинского пути, и старался больше общаться с законоучителем кадетов протоиереем Сергеем Четвериковым, замечательным автором книг о преподобном Паисии Величковском и о святых Оптинских старцах. Также Михаил был принят у ректора местной семинарии архимандрита Варлаама.

Дата окончания кадетского корпуса М. Максимовичем не случайно совпала с днем вступления на Харьковскую кафедру уже тогда известнейшего богослова архиепископа Антония (Храповицкого), впоследствии митрополита Киевского и Галицкого, председателя Высшего Церковного Управления Белой армии и основателя РПЦЗ. Владыка Антоний всегда принимал близко интересы церковно настроенной молодежи и, узнав о неординарном кадете Максимовиче, захотел с ним познакомиться. Так Михаил встал под его духовное руководство.

Тем не менее, еще не решившийся посвятить себя Церкви, Максимович поступил в Харькове на юридический факультет университета. Он закончил его в 1918 году, и потом работал некоторое время при правлении Украиной гетманом Скоропадским в харьковском суде. Об этом времени позже святитель вспоминал:

"Изучая светские науки, я все больше углублялся в изучение науки из наук — в изучение духовной жизни”.

Бывая в монастыре, где служил владыка Антоний, Михаил благоговейно молился у здешней гробницы подвижника первой половины XIX века архиепископа Мелетия (Леонтовича).

Русская Смута вынудила семью Максимовичей эвакуироваться в Белград, где Михаил, наконец, встал на путь своей жизни: поступил на богословский факультет Университета святителя Саввы, на последнем курсе которого митрополит Антоний (Храповицкий) посвятил его во чтеца. Окончил университет Михаил в 1925 году, а в 1926 году митрополит Антоний в монастыре Мильково постриг молодого богослова в монашество с наречением имени Иоанн: в честь того самого Максимовича, что прославлен  как Иоанн Тобольский, — и посвятил его в иеродиаконы.

Вскоре Иоанн стал иеромонахом и законоучителем в сербской гимназии. В 1929 году отец Иоанн переехал на службу преподавателем и воспитателем в сербскую семинарию св. апостола Иоанна Богослова Охридской епархии в городе Битоле. Здесь стали известны его духовные подвиги. Инок Иоанн постоянно и беспрестанно молился, ежедневно служил литургию или присутствовал на ней, причащаясь. Он строго постился и ел обычно раз в сутки поздно вечером. Иеромонах никогда не ложился спать, засыпал лишь от изнеможения — во время земного поклона под иконами.

Окормлявший эту епархию епископ Николай (Велимирович) любил его, и однажды сказал семинаристам от всего сердца:

— Дети, слушайте отца Иоанна. Он ангел Божий в человеческом образе.

Была у о. Иоанна необыкновенная память, и он являлся истинно глубоко образованным человеком, учившись военному делу в кадетах, юридическому — в Харьковском университете, богословию — тоже на университетском уровне в Белграде. Батюшка Иоанн знал в совершенстве несколько иностранных языков. Поэтому почти не было вопроса, на который он бы не мог ответить, не встречалось проблемы, какой отче не смог бы разрешить.

В первую неделю Великого Поста отец Иоанн ничего, кроме одной просфоры в день, не вкушал, так же и на Страстной неделе. Когда наступала Великая Суббота, тело подвижника было истощено. В день Святого Воскресения Господня он неподдельно оживал и со светящимся лицом так ликующе восклицал: "Христос воскресе! ”, — что всем в храме чудилось,  будто  Христос действительно воскрес именно в эту ночь.

В 1934 году Архиерейский Синод РПЦЗ возвел отца Иоанна в  сан епископа и назначил его в Шанхай викарным архиереем Пекинской миссии. Владыка Иоанн прибыл в этот город 21 ноября 1935 года.

Здесь его встретил юрисдикционный конфликт: прихожане прихода Украинской православной церкви не общались с русским духовенством по националистическим предрассудкам. Епископ Иоанн посетил украинского священника и поведал тому, что сам — природный малоросс, имеющий  длинную украинскую родословную. После этого приход вошел в лоно РПЦЗ, так же наладил владыка тесный контакт с православными общинами сербов и греков.

Серьезной проблемой тут был и давно строящийся грандиозный кафедральный собор, на участке которого возводились также трехэтажный приходский дом, колокольня. В краткие сроки епископ  Иоанн Шанхайский достроил весь этот церковный комплекс, посвятив храм Иконе Божией Матери "Споручница грешных”. Его величественное здание, вмещающее в себя около двух с половиной тысяч молящихся, было построено на средства крупных жертвователей и даяния дальневосточной русской эмиграции.

О том, как жил собор в 1940-е годы, мы читаем в документальной книге бывшего члена Приходского совета Шанхайского собора В. М. Наумова "Мои воспоминания”, изданной в Сан-Франциско в 1975 году:

"В Приходском Совете было две комиссии — финансовая и хозяйственная, я принимал участие в обоих комиссиях. Заседания Приходского Совета обычно проводились в Архиерейском доме, общеприходские собрания созывались в самом соборе. М. А. Мошкин в то время был помощником старосты, он и пригласил меня и выставил мою кандидатуру в члены Приходского Совета. В то время число членов прихода было около двухсот человек. Мы энергично повели работу по привлечению новых прихожан, отыскивали адреса русских по телефонной книге, рассылали письма, писали воззвания и результаты получились блестящие — число членов увеличилось до 800 человек, и общими силами было закончено строительство собора, был возведен трехъярусный иконостас и закончена роспись храма.

В Приходском Совете тогда состояли: староста Г. К. Бологов, помощник старосты М. А. Мошкин, В. М. Наумов, Г. Г. Садильников, Т. К. Васильев, А. А. Иршенко, П. Н. Бабкин, В. С. Цепкин и Я. А. Корнилов. Мне очень хотелось привлечь к работе людей более молодых, так как в состав Приходского Совета входили люди уже среднего возраста, и я выставил кандидатуры и привлек к работе Б. М. Троян и Б. И. Силина.

Я работал в хозяйственной комиссии, в ведении которой был наш церковный киоск. Киоск был построен в церковной ограде и  открыт не только в часы богослужений, но и днем. В дневные часы в киоске работал не на жаловании, а на процентах с продажи Н. М. Воронов. Финансовая комиссия, в которой я тоже состоял, ведала приемом денег с киоска, получением членских взносов и пожертвований на дело строительства и украшения храма.

Собор наш был очень большой и красивый, при входе с левой стороны был свечной ящик, с правой — место для финансовой комиссии для приема членских взносов и пожертвований. Мы дежурили поочередно во время Богослужений, обычно дежурил или я, или Мошкин, или Садильников.

Во время Второй мировой войны церковная жизнь шла спокойно и мирно, русские люди много жертвовали на собор, по праздничным дням и в воскресенье собор был переполнен. Несмотря на военное время и связанные с войной тяжелые материальные дела у многих и многих людей — не прекращался приток жертвований, и каждый прихожанин аккуратно платил свои членские взносы”.

В Шанхае епископ Иоанн обращал особое внимание на духовное образование детей, сам преподавал Закон Божий в старших классах Коммерческого училища и всегда присутствовал на экзаменах по Закону Божьему во всех православных школах города. Он стал одновременно попечителем различных благотворительных и филантропических обществ, активно участвуя в их работе. Особенно произвела впечатление на владыку бедность большинства его паствы — беженцев из СССР.

Епископ никогда не принимал приглашение на чай в богатые дома, но всегда был там, где царила нужда, независимо от времени и погоды. Для сирот и детей нуждающихся родителей свт. Иоанн устроил дом, поручая их небесному покровительству очень почитаемого им святого Тихона Задонского, любившего детей. Епископ сам подбирал больных и голодающих ребятишек на улицах и в темных переулках шанхайских трущоб. Сиротский дом, начавшийся с восьми детей, впоследствии мог приютить одновременно уже сотни, а в общей сложности через него прошло около 3 500 детей.

После литургии свт. Иоанн оставался в алтаре по два-три часа и однажды заметил:

— Как трудно оторваться от молитвы и перейти к земному.

Владыка служил в соборе иконы Богородицы "Споручница грешных” каждое утро и вечер, даже когда был болен. Однажды у свт. Иоанна тяжко распухла нога и консилиум врачей, опасаясь гангрены, предписал ему немедленную госпитализацию, от которой он категорически отказался. Тогда доктора оповестили Приходский совет, что освобождают себя от всякой ответственности за жизнь епископа. После уговоров прихожан владыка согласился, и утром, за день до праздника Воздвижения Креста Господня был отправлен в больницу. К шести часам вечера вдруг он, прихрамывая, пришел в собор и начал служить. Опухоль у него совсем прошла.

Рассказывает очевидица Лидия Лью:

"Владыка дважды приезжал в Гонконг. Это кажется странным, но я, не зная Владыку, написала ему письмо с просьбой о помощи одной вдове с детьми, а также спрашивала его о некоторых личных духовных проблемах, но ответа я не получила. Прошел год. Владыка приехал в Гонконг, и я была в толпе, которая встречала его в храме. Владыка обернулся ко мне и сказал: "Вы та, кто написала мне письмо! ”

Я была поражена, так как Владыка никогда меня до этого не видел. Когда пропели молебен, Владыка, стоя у аналоя, стал читать проповедь. Я стояла рядом с матерью, и мы обе видели свет, окружавший Владыку и идущий вниз к аналою — сияние это было толщиной с фут. Длилось оно  продолжительное время. Когда проповедь закончилась, я, пораженная необычайным явлением, рассказала о виденном Р. В. С., он же ответил нам: "Да, многие верующие видели это”. Мой муж, стоявший чуть поодаль, также видел этот свет”.

Свт. Иоанн Шанхайский обладал великим мужеством. Во время японской оккупации Шанхая захватчики старались любым способом подчинить себе русскую колонию, оказывая давление через руководителей Русского эмигрантского комитета. Два президента комитета боролись за независимость от японцев и были убиты. Смущение и страх охватили шанхайских русских, тогда свт. Иоанн объявил себя временным главой русской колонии, несмотря на угрозы тех, кто сотрудничал с оккупантами. Ходить ночью в те времена по улицам Шанхая и так было исключительно опасно, а владыка продолжал навещать больных и нуждающихся в окормлении в любой час.

В 1945 году свт. Иоанн единственным из дальневосточных епископов остался верным Синоду РПЦЗ и противостоял Пекинскому архиепископу Виктору, перешедшему в МП и принуждавшему к этому других. В 1946 году святитель был возведен в сан архиепископа: в епархию свт. Иоанна Шанхайского вошли все "независимые” русские в Китае.

В конце 1940-х годов с победой коммунистов в Китае русские эмигранты вынуждены были оттуда бежать вместе с другим населением, не желавшим оставаться под красной властью. В 1949 году почти 5000 беженцев из Китая находились в лагере Международной беженской организации на одном из Филиппинских островов — Тубабао.

Архиепископ Иоанн Шанхайский имел американскую визу, но оставить своих чад из сиротского приюта святителя Тихона, других русских здесь в тяжелых условиях, в палатках под угрозой постоянных тайфунов он не мог. В кратчайший срок владыка наладил тут временную епархиальную канцелярию, устроил женский монастырь, открыл три храма.

Свт. Иоанн начал ходатайствовать о переезде беженцев в США в американском консульстве в Маниле. Там к нему отнеслись недружелюбно, и владыка отправился в Вашингтон, где невероятным образом уладил это многосложное дело. Вернувшись в Манилу, архиепископ поехал к министру внутренних дел,  куда опоздал на час и явился перед ним в небрежном виде. Но теперь  министр во всем пошел русскому архиерею навстречу.

Сопровождавший свт. Иоанна его прихожанин В. А. Рейер диву давался, а потом высказался:

— Для меня стало очевидным, что человеческими мерками ни определить, ни оценить владыку нельзя. Господь сопутствовал владыке в его делах, и что казалось для нас непреодолимым, не являлось препятствием на его путях.

Все это хорошо ощущали здешние туземцы. Удивлялись, когда русские расспрашивали их об опасностях тайфунов, и отвечали:

— Ваш святой человек каждую ночь обходит весь ваш лагерь и осеняет крестом его с четырех сторон.

Правда — за 27 месяцев пребывания русских беженцев на Турбабао им лишь раз довелось увидеть вдали тайфун, но и тот внезапно переменил курс и обошел остров. Но как только большинство русских покинуло его, в Турбабао вдруг ударил тайфун, который всё снес на своем пути.

В 1951 году свт. Иоанн был назначен возглавлять Западно-Европейскую епархию. Он постоянно разъезжал по всей Европе, много времени отдавая Франции. В этих краях "святой Иоанн Босой”, как его называли в Париже, явил два образа святости: с одной стороны подвижником благочестия, стяжавшим обильные дары благодати напряженным личным подвигом, в том числе и юродства, с другой — святым пастырем, собиравшим и защищавшим Христово стадо. Отсюда и открывается двуединый путь истинного православия, противостоящего отступлению — апостасии.

Есть в Париже  ХРАМ РПЦЗ (В)  ВО ИМЯ ВСЕХ СВЯТЫХ В ЗЕМЛЕ РОССИЙСКОЙ ПРОСИЯВШИХ. Основали его после того, как старый Знаменский храм, являвшийся единственным соборным храмом РПЦЗ в Париже, отошел после Второй мировой войны в ведение евлогианского экзархата.

Бывшие "соборяне” сначала в 1955 году в гараже-боксе открыли часовню "Всех Святых в Земле Российской Просиявших”, а в 1956 году старейшие прихожане
А. Б. Григорович-Барский и ставший впоследствии священником И. А. Дулгов нашли на улице Рибера подходящее помещение для храма, где начались регулярные богослужения. Более вместительное помещение удалось найти в 1961 году на улице Клод Лоррен в доме 19, где храм Всех Святых в Земле Российской Просиявших находится и поныне.

Эта домовая церковь, конечно, не является удивительной по внешнему убранству, но внутри находятся святыни. Тут копия Одигитрии (Путеводительницы)  Русского Зарубежья — Чудотворной Иконы Божией Матери Курской-Коренной, а перед входом в алтарь стоит посох святителя Вселенского Чудотворца Иоанна, архиепископа Шанхайского. Владыка Иоанн  основывал и освятил 25 декабря 1961 года сей храм, ставший кафедральным в Западно-Европейской Епархии РПЦЗ. Святитель служил здесь четыре года до его перевода на Сан-Францисскую кафедру, до сих пор на втором этаже храма сохраняется в неприкосновенности  комната вл. Иоанна.

Архиепископ Иоанн, прибыв во Францию из Китая в 1951 году,  начал, помимо русских богослужений, служить Божественную литургию по-голландски и по-французски, как, скитаясь по миру до этого, служил по-гречески и по-китайски. С переездом же в США владыка станет употреблять для местных прихожан и английский язык. Свт. Иоанн восстанавливал в Православной Церкви почитание древних западных святых, живших в Европе до отделения католиков от православия в 1054 году, но не включенных в православные календари. Владыка собирал их жития и изображения, предоставляя потом подробный перечень в Синод РПЦЗ.

Ночами архиепископ Иоанн со своими учениками обходил окрестные его храму дома в Париже и окроплял их святой водой. Парижане, приводившие к владыке своих больных детей для такого же окропления, видели, что те исцелялись. Свт. Иоанн строил всю свою жизнь, исходя только из закона Божия, совершенно не думая, как это может выглядеть по человеческим критериями.

Однажды, приехав в Марсель, владыка решил отслужить панихиду на месте убиения в 1934 году благочестивого сербского короля Александра I Карагеоргиевича. Место было на тротуаре посреди людной улицы, и никто из клира архиепископа Иоанна не осмелился пойти туда с ним. Приземистый свт. Иоанн со своими длинными волосами, бородой, в черной рясе, с чемоданом и метлой явился на многолюдье в одиночку. Публика моментально окружила его, а фоторепортеры начали снимать. Владыка невозмутимо вымел метлой нужную ему часть тротуара, стал доставать из чемодана необходимое. На вычищенный асфальт он положил епископские орлецы, возжег кадильницу и приступил к панихиде.

Популярность удивительнейшего русского архиерея пронеслась по Парижу так, что в одном из католических храмов пастор восклицал, проповедуя молодежи:

— Вы требуете доказательств, вы говорите, что сейчас нет ни чудес, ни святых. Зачем мне это теоретически доказывать, когда сегодня по улицам Парижа ходит святой Иоанн Босой!

Своим "босоножеством” святитель Иоанн Шанхайский повторял подвиг праведного отца Иоанна Кронштадтского Чудотворца, ходившего босым по Кронштадту и потому что отдавал свои очередные сапоги бедным. С Шанхая владыка Иоанн носил одежду из самой дешевой ткани и тоже часто ходил босым, отдавая свои туфли или сандалии какому-нибудь нищему. Он даже иной раз служил босым, за что подвергался от начальства суровому порицанию. При этом в Париже, как ни пытались стелить Блаженному Иоанну на холодном цементном полу коврик, он, всегда улыбаясь, переходил босыми ступнями на пол. После того, как владыка серьезно поранил ногу гравием Версальского парка, начальство запретило ему быть босым.

Протопресвитер М. Зноско-Боровский описывал:

"Многие в Париже не понимали Владыку, их смущал его внешний вид, что он босой ходит. Рассказывал мне П. С. Лопухин, что были жалобы на Владыку митрополиту Анастасию. В одной из жалоб просили, чтобы Первосвятитель приказал владыке Иоанну носить ботинки. Митрополит Анастасий откликнулся на эту просьбу, написал Владыке письмо, а обрадованные этим прихожане поспешили преподнести своему архипастырю ботинки. Владыка принял дар, поблагодарил, но не надел, а носил ботинки... под мышкой. Снова жалоба Митрополиту, снова он пишет владыке Иоанну о послушании и получает ответ:

— Ваше предписание исполнил, Вы писали, чтобы я носил ботинки, но не написали, чтобы я их надел, вот я и носил их, а теперь надену.

И Владыка зашагал по Парижу в ботинках”.

Вспоминает Е. Г. Черткова:

"Я несколько раз ходила навещать Владыку. Жил он в Кадетском корпусе под Парижем, в Версале. У него была маленькая келья в верхнем этаже дома. Кровати в келье не было: Владыка никогда не ложился спать. Иногда, когда мы с ним разговаривали, он, сидя в кресле, начинал дремать. Тогда я останавливалась, но он сразу говорил: ”Продолжайте, продолжайте, я слушаю”. И действительно, Владыка отвечал на все мои вопросы. Всю ночь Владыка молился, опираясь на высокую палку с перекладиной наверху. Иногда он молился на коленях; вероятно, когда клал поклоны, то ненадолго засыпал в таком положении на полу.

Когда он не служил и был дома, он всегда старался ходить босиком, даже в сильные морозы. Из корпуса до храма, бывало, ходил босиком в мороз по каменистой дороге. Однажды повредил себе ногу, была опасность заражения крови. Владыку пришлось положить в госпиталь, но он не хотел ложиться в кровать. Так как там это было невозможно, он, в конце концов, покорился, но подложил под себя сапог, чтобы было неудобно лежать. Медсестры, француженки, говорили: ”Вы к нам привезли святого”.

О чудотворении, прозорливости свт. Иоанна в Русской Зарубежной церкви известно много, и вот, например, что свидетельствует нынешний настоятель храма Всех Святых в Земле Российской Просиявших, Благочинный Парижского округа
РПЦЗ (В) протоиерей Вениамин Жуков:

«В 1950-е годы иподиакон Г. Н. Рябинин прислуживал на отпевании архиепископу Иоанну и еще одному архиерею. Когда они шли за гробом, иподиакон по искушению "воображал”, как он будет отпевать и самого владыку. Прочтя его мысли, свт. Иоанн обернулся к нему и сказал:

— Ты прекратишь?»

Графиня М. Н. Апраксина, живущая в Бельгии, рассказывает, что ее отец
Н. М. Котляревский, бывший личный секретарь генерала барона П. Н. Врангеля,  один из инициаторов сооружения брюссельского Храма-Памятника Святого и Праведного Иова Многострадального, воздвигнутого в память Царя-Мученика Николая II, поехал лечиться от болезни сердца и высокого давления на курорт города Спа, где у него произошел инфаркт. Врачи указали, что надежды на сохранение жизни у господина Котляревского нет. Свт. Иоанн Шанхайский начал молиться о нем в субботу, а уже в понедельник у больного нашли "только слабость”.

Близкий семье Апраксиных Ю. В. Осташков рассказал, что владыка Иоанн посетил его мать М. Ф. Добровольскую, у которой была с детства сломана спина. После беседы со свт. Иоанном в тот же день она впервые за свою жизнь не ощутила боли в спине.

Осенью 1962 года свт. Иоанн прибыл на свою последнюю кафедру в Сан-Франциско. Сначала он помогал тяжело заболевшему местному главе, престарелому архиепископу Тихону, а после кончины архиерея в марте 1963 года занял его должность, став правящим Архиепископом Западно-Американским и Сан-Францисским.

Та же ситуация, что и в Шанхае, оказалась перед святителем: нестроения терзали епархию; кафедральный собор, посвященный памяти Пресвятой Богородицы, в Сан-Франциско не достроен. Прежде всего, требовалось возобновить остановленное по недостатку средств и разногласиям общины строительство храма, и архиепископ Иоанн продолжил его, одушевляя всех на жертвенность и труд. Многое ему при этом "прорабстве” пришлось претерпеть, однажды даже пришлось отвечать по иску в американском суде.

В 1964 году строительство самого большого храма РПЦЗ в Америке: кафедрального собора Пресвятой Богородицы "Всех Скорбящих Радости”, — было завершено. Пять золотых куполов загорелось в городе, а воздвижение на них огромных крестов, величественно парящих над Сан-Францисским заливом, предварили торжественным крестным ходом с богомольцами в линию длиной более мили.

О времени и месте своей смерти свт. Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский заранее знал. Весной 1966 года при нем разговорились о епархиальном съезде, который должен был быть через три года, и архиепископ спокойно заметил:

— Меня не будет здесь тогда.

В мае 1966 года прихожанка, хорошо знавшая владыку по Сан-Франциско в течение двенадцати лет, тоже заговорила при нем о каких-то планах, и он сказал:

— Скоро, в конце июня, я умру, но не в Сан-Франциско, а в Сиэтле.

В конце июня 1966 года святитель Иоанн собирался сопровождать Чудотворную Курско-Коренную икону Пресвятой Богородицы в Сиэтл, и митрополит Филарет отслужил для него обычный молебен перед путешествием. После него архиепископ Иоанн вместо того, чтобы окропить себе голову святой водой, как всегда делают иереи, низко поклонился и попросил митрополита покропить его, а затем вместо обычного взаимного целования рук твердо взял руку митрополита и поцеловал ее, убрав свою.

Вечером накануне отъезда в Сиэтл владыка Иоанн отслужил молебен для одного прихожанина и сказал тому:

— Ты больше не приложишься к моей руке.

2 июля 1966 года в Сиэтле свт. Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский, отслужив литургию в Николаевском соборе, еще три часа молился в алтаре. Потом с образом Курской-Коренной Богородицы вышел к православным около собора.

Затем святитель Иоанн пошел в комнату церковного дома, где остановился. Вдруг оттуда послышался шум… Люди вбежали: святитель лежал на полу и умирал.

Архиепископа Иоанна посадили в кресло перед Чудотворной Иконой Божией Матери Курской-Коренной. Он умер, как ангелом отлетел.

Шесть дней лежало тело святителя в открытом гробу и, несмотря на летнюю жару, на то, что похоронное бюро его не обрабатывало, не ощущалось ни малейшего запаха тления, а руки  были мягкими, не окоченевшими.

Осенью 1993 года для возможного прославления решили освидетельствовать останки святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. Сняв крышку саркофага, вынули из него металлический гроб. За минувшие тридцать лет гроб совершенно проржавел, но когда открыли его, у Чудотворца Иоанна были нетленны руки и лик — Бог прославил святого.